Кто-то небо приводит в окно. Стихи - Алексей Чипига

Кто-то небо приводит в окно

Стихи

Алексей Чипига

© Алексей Чипига, 2017

ISBN 978-5-4483-8029-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Льёт дождь, но помнится одна…»

Льёт дождь, но помнится однаКартинка: на зелёных склонахСмешная шерсть и именаПогонщиков тоски весёлой.

О, лама милая, простиИ ты прости, услада ночиЗа то, что вас благодарю,А кто-то в сумраке хохочет.

«Помнишь…»

ПомнишьКорова губы в сквозняк опустилаБыло щекотно и нежноНищий протягивал бересту афишиБыл ветерЯ бы хотел чтобы школьникиИзучали это событие на уроках историиОно учит быть растерянным без стыдаА как известно история повторяетсяГде-то рядом

«Зарапортовался простудился…»

Зарапортовался простудилсяВряд ли смог концам-началам внятьПросто долго было оступилсяИ не оступился смел не ждать

Помнишь во дворе был синий мальчикТы почти влюблён в него пьероНазывал и образ детства нянчилНянчил образ света одного

Ну про что это так искренно и ясноЧто есть страх с названьем «вот он я»Безусловно речь твоя напраснаКак прекрасна голая земля

«Кажется, если б мы были чуть-чуть посерьёзней…»

Кажется, если б мы были чуть-чуть посерьёзней,Мы бы не писали музыку и стихи,Не вели дневников,Не поддерживали беседуИ, конечно же, не объяснялись в любви,Если б вообще объяснялись.

Ведь известно, что выражать себя это риск.Идти навстречу это проигрышная лотерея.Кто одарён красотой, меньше всего её оценитНу и так далееВплоть до книжных разбойников и чародеев.На что они неспособны, так пожать твою руку,Быть отрывочными незаконченными смешными,Забывать имена на великом базареОдиночеств, пить сумрак последней встречи.

Мы вместо них должны тянуть эту лямку.Стесняться желанием,Понимая, что это нормально,Беседовать с эхом чужого голоса,Который казался твоим,А теперь он подарен квартире, друзьям, молитвам.

И мы знаем, конечно, что надо быть настороже,Но – удивительный дар – в солнечный день или                                                         в лунную ночьвозвращается наша беспечностьИ мы совершаем поступки, раним других, говорим,Опустошаем себя, становимся вновь никемВ надежде наполниться новым.Киты на остановке трамвая.Солдаты под куполом цирка.Поцелуи на дне океана.

«Блики фар наводненьем проносятся по забору…»

Блики фар наводненьем проносятся по забору.Я люблю стародавнее слово «автомобиль».Образ: молодость мотыльку проиграла в злом споре.Больше чуткости оказалось у тех, кто забыл.

Ну и ладно. Мы тоже забудем, убудем, прощая.Будем спрашивать: это ли жалость, вас можно спросить?Таким тоном, как будто спросили, сгораяБезнадежную реку бесед и тревог переплыть.

«Ваши слова…»

Ваши слова:«какая прелесть», «благодарю»

Может быть, в них я только мучим светло

И в фотографиях ваших, конечноГде вы смотрите на дирижабли в джинсовой куртке, плечоНа котором хочется отдохнуть

Может быть, здесь ничего серьёзного нетМожно ль в это поверить

Я не знаю какая выЯ знаю какая выТайна

«Ровно столько сколько можешь ты взять а именно: всё…»

Ровно столько сколько можешь ты взять а именно: всёПляска вечерних огней в беззастенчивой влаге

Ровно столько сколько можешь ты унести а именно: ничегоПрикосновение опыта каждый разК белой ране бумаги

«О, какое густое предсудорожное наступает…»

О, какое густое предсудорожное наступает.Жалость к шарфам и лицам, садящаяся на плечо.Музыкант в каждом вздохе, не выдержав тайны, сгорает.Выдержав тайну, закатный луч шелестит: ещё.

На, используй на милом суде против нас нашу ложь                                                                 безразличья.Правда – в точности, в том, как ясна подоплёка небес.Молчаливые существа городам предъявляют увечья.Говори, что ты умер, чтоб ты и взаправду воскрес.

«Глухая ткань ночного разговора…»

Глухая ткань ночного разговораУведена за край собачьих просьб.Покоя не даёт покой тот уязвлённый,Которым сны пронизаны насквозь.

Он видит там божественную спину.Там удаляется какой-то человек.А утром – можно ящик передвину.Спина, спина… не то, а первый снег.

Снег экзотичный в южном измереньи,Хотя есть слух, что было так бело.Когда не знали о глобальном потепленьиИ с именем твоим злой памяти везло.

Но удаляется великолепный опытРаспознавания затылка и спины.А снег, он, видимо, пойдёт в субботуПеред войной, опять после войны.

«Бездна без дна и звезда без да…»

Бездна без дна и звезда без да.Бездарь, не угадай.Ты отправляешься в зиму, Кай,Зимние петь провода.

То есть тростиночку меж небесИ голубиным жильёмТо есть… – а как тебе нежный лесДля путешествия в «переживём»?

Да, ведь аскеза нежна, нежна,Словно бы ночь, где свет.Бездна без да и звезда без днаИ долгое здравствуй без нет.

«Забыть очки в ночном дворе…»

Забыть очки в ночном дворе,Которые не носишь кстати.Забыть лицо своё в окне.Пустую позу на кровати.

Прохладней пламени тенейУже к душе плывёт отчизна —Ненасытимость отрече…И далее «во имя жизни».

«Какая музыка, такие и дела…»

Какая музыка, такие и дела.Тень облака незлого за больницейНа города прошедшие легла.Нью-Йорк, Флоренция… опять немного смысла.

Гусиный срам гармошки и весныЗакадровой. Печален слух афиши.Страдают под твою сурдинку крыши,Бессонная гармония воды.

«Будто бы знаешь, о чём эти женщины и мужчины…»

Будто бы знаешь, о чём эти женщины и мужчины,А на деле знаешь: огонь, поцелуй, вода,Милые произносимости, полуруины,Города, чтобы в них говорить: я люблю вас, звезда.

А на деле сгущается музыка поднебесья.Если посыпет снег, окликни меня в домофон.Я приду на порог и ты одаришь меня вестью:Белые мхи, дирижабль, аэроплан, телефон.

«Приступ пленительного бессилия…»

Приступ пленительного бессилияГде гордость остановилась

Песочные часы у замёрзшего моря

ВремяОднажды сказавшее«я приду»

«Спасибо, шалость удалась, как говорят злодеи…»

Спасибо, шалость удалась, как говорят злодеи,Которые всё знают наперёд.Сегодня день твоей красивой шеиИ глаз моих, смотрящих на неё.

Сегодня день коварного вопроса:А что такое плоть, поверившая в нас,Что можем мы принять любую позу,Спасительную только лишь сейчас?

«Пересидеть снегопад в кинотеатре…»

Пересидеть снегопад в кинотеатреВыйдя оттуда подуматьПосле Нового года погода кажетсяЧересчур серьёзной

Да разве он новыйМашины едут как прежде покою сдаватьсяТем не менее сумерки наступаютЗначит был он всё-таки новым

«Ранний вишнёвый горячий…»

Ранний вишнёвый горячийСтал другом дымаВолнистого старцаИ вслед за ним улетелДолгим покоем восторженнымА слышноПакуемНе чемоданы а мелНе чемоданыА снежный таинственный мел

«Зимние дымы и трубы-сосуды…»

Зимние дымы и трубы-сосуды.Зимние птицы и зимние губы.Что-то в богатстве есть от зимы.В бедности есть тишина от весны.Тёмная колкость и мука звезды.Спешная ломкая сладость воды.Или какая-то свежесть над бездной…– Вынести б то, что и ты бесполезна.

«В громоздких светoфорах свет затих…»

В громоздких светoфорах свет затих.Мелодия тумана оборвалась.Ты, он и я, и целомудренный старик —Зачем мы здесь, где детство улыбалось.

К чему мы здесь, бесслезный капитан,Что радуется предрассветным крышам?На кухне целомудренный стакан,Ты нужен другом жажды нашей, слышу.

«И голос как укол…»

И голос как уколУже неизлечимОн больше тела онПрирос к чертам твоим

Кому-то он свистокНо для меня поверьОживший лепестокВ безумную метель

Пустынная свечаМолящая о днеДупло из-за плечаГде филин спит о мне

И говоришь ты нетНо это будто даКак будто бы в огнеНезримая вода

«Помнишь, ты объяснялся со свидетелем Иеговы…»